Особым детям особенно нужна семья

Подготовка потенциальной приемной семьи к приему «возрастного ребенка»

Автор - Неги Анна Андреевна, Московская служба психологической помощи населению, начальник отдела, ведущая Школы приемных родителей

 

Последние несколько лет с высоких трибун (на уровне Думы, департаментов, Правительства Москвы), а также на различных научно-практических семинарах и конференциях звучит тема-призыв: переориентировать слушателей, проходящих подготовку на школах приемных родителей в сторону принятия ими на любую форму жизнеустройства детей в возрасте от 10 лет и старше, включая детей-инвалидов.

 

Вот такая задача. И как ее выполнить, если подавляющее число граждан Российской Федерации предпочитают голубоглазых младенцев от 0 до года, здоровых и, как хлестко заметила Дзугаева Алла Зауровна (зам.руководителя Департамента соцзащиты г. Москвы) на одной из конференций, -  «желательно от родителей с университетским дипломом, погибших в аварии», случайно, и уж никак не от наркотиков или алкоголя. Запрос понятен. Не понятен ответ: где таковых взять? А главное – ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ ОСТАЛЬНЫМ, совсем не таким благополучным, здоровым и не всегда голубоглазым, но также остро нуждающимся в семье, заботе и любви.

 

Что делать, если статистика печальна. Вот, например, возьмем ситуацию за 2008 год с официального сайта Минобразования и науки РФ, известного усыновителям портала: www.usynovite.ru

 

 

 

Как можно видеть из графика, российские граждане усыновляют главным образом детей младше 1 года. Речь идет об усыновлении. Но не лучше обстоит дело и с другими формами жизнеустройства, за исключением родственной опеки. Здесь уже бабушкам и тетям не приходится выбирать.

 

Что касается усыновления детей-инвалидов, то здесь цифры еще меньше. Как правило, оплачивать расходы на лечение и содержание больного ребенка затруднительно для большинства наших граждан. Так, в 2008 году из детей, устроенных в российские семьи, только 1.8% были инвалидами, причем 54% из них были переданы под родственную опеку.

 

Но даже те родители, которые рискнули взять в семью ребенка постарше, не всегда  справляются со своей задачей. Процент возврата детей обратно в детские учреждения (цифры разнятся) не очень велик, но постоянен. А это стресс для приемных родителей (они подвергаются общественной обструкции) и трагедия «вторичного возврата» для самого ребенка.

 

Встает вопрос: действительно ли существует ли риск возврата при принятии в семью «государственного» ребенка из учреждения, который пробыл там несколько лет, который, возможно, помнит свою семью и страшные картины своей прошлой жизни, на ком лежит психологический отпечаток проживания в казенном учреждении? Специалисты, психологи, занимающиеся приемными детьми, отвечают: к сожалению, да!

 

Тема данной статьи посвящена тому, что можно и нужно делать, чтобы избежать подобных драм.

 

Как увлечь потенциальных приемных родителей идеей оказать помощь детям с уже сложившимся характером, взглядами на жизнь и опытом. Но главное, каким образом помочь потенциальным приемным родителям наиболее эффективно и без взаимных потерь справиться с поставленной задачей?

 

1.              Почему не работают обычные педагогические подходы?

 

Многолетний опыт проведения Школ приемных родителей в Московской службе психологической помощи населению показывает, что современные программы (весьма замечательные по своему содержанию) ориентированы на классические педагогические подходы, известные нам из возрастной педагогики и психологии. Проблема в том, что они не всегда учитывают ОСОБЕННОСТИ именно детей из сиротских учреждений. Так, например, в программе много говорится о депривации (родительской, педагогической, социальной), о вреде и видах жестокого обращения с детьми, о последствиях сексуального насилия и небрежения нуждами ребенка; но мало кто честно говорит о возможных ПОСЛЕДСТВИЯХ этих обстоятельств в судьбе и психике ребенка, выраженных в физиологических, когнитивных, эмоциональных и поведенческих нарушениях, с которыми, как с лавиной, сталкиваются приемные папы и мамы, опекуны, патронатные родители.

 

За последние несколько лет мы с коллегами перелопатили много литературы как отечественной (Л. Петрановская, Г. Красницкая, Н.Н. Толстых, А.М. Прихожан и др.), так и зарубежной в лице израильских, канадских, датских, шведских  авторов. Причем многие из источников еще не изданы в России. Нам пришлось переводить что-то самим, а также пользоваться  переводами добровольцев-энтузиастов (часто самих приемных родителей) зарубежной литературы на эту тему.

 

Помимо всего мы опирались на опыт выпускников наших ШПР, тех, кто взял детей старше 5-7 и более лет. И хотя количество возвратов в нашей практике только два, остальные родители неожиданно столкнулись с совершенно непонятным поведением детей, порой абсолютно не укладывающимся в привычные схемы, в том числе  классические педагогические подходы типа «поощрение-наказание».

 

Итак, почему не срабатывают «поощрения и награды» с нашими подопечными? Дело в том, что, по сути - дети не должны получать награды за то, что они обязаны делать и без таковых. Мы не получаем награды за то что переходим улицу на зеленый сигнал светофора, как правило, не бьем тех, с кем не согласны, повинуясь первому импульсу, убираем свою постель… По большому счету (по крайней мере, так считает ряд зарубежных авторов, в частности, специалист по патронатному воспитанию д-р Грегори Кек), при таком подходе - «убрал постель – молодец – возьми сникерс» - мы даем взятку и растим шантажистов. Но при шантаже «ставки» имеют тенденцию повышаться, и нет им верхней границы.

 

Так же бесполезными являются различные «звездочки, плюсики и баллы» за хорошо выполненную домашнюю работу или учебу (хотя они иногда вполне эффективны в общении с «обычными» детьми). Дело в том, что наши «особенные» травмированные дети не понимают сути времени. Им кажется, что такие графики будут длиться бесконечно долго, а это для них невыносимо. Невыносимо быть всегда послушным.  А поскольку одна из главных проблем приемных детей – это потребность все КОНТРОЛИРОВАТЬ (контроль часто помогал их физическому выживанию в биологических семьях) – они начинают брать ситуацию под свой контроль, так как они это понимают. Они просто саботируют все родительские инициативы в части «поощрений и наград».

 

Еще один популярный, но неработающий здесь способ – включить игнорирование, эмоциональное отстранениеот проблемного поведения ребенка. Дело в том, что мы вряд ли «испугаем» этим ребенка, который и так уже все потерял: семью, родной дом, свои корни. Такой ребенок просто не ответит на наши выверты с эмоциональной дистанцией нужным нам образом. Скорее мы только взрастим полосу отчуждения между ним и собой.

 

Таких детей бесполезно ставить в угол, чтобы добиться желаемого поведения. «Они и так часто полжизни «простояли в углу». Отправляя ребенка в его комнату «подумать над поведением», будьте уверены, что он этого делать не будет. Вас самих когда-нибудь отправляли в комнату, ставили в угол? Ну и что вы там думали?» (Г. Кек, 2012).

 

Не срабатывает и такой «популярный» метод воздействия, как лишение чего-то материального. Отбирать компьютеры, игровые приставки, игрушки – совершенно бесполезно. И это ставит в тупик приемных родителей. Обычно ребенок отвечает, глядя в глаза: «Да, забирай. Мне это уже не нужно». Причем без тени сожаления. Он же уверен, что вещь к нему вернется, вы все равно ее через некоторое время отдадите. А пока он успешно отберет это у более слабого одноклассника, брата или сестры. И лишь только когда вы наберетесь «родительской воли» и отдадите дорогую видеоигру, постоянно валяющуюся на полу, соседу Мишке из нуждающейся многодетной семьи, дав понять своему ребенку, что ВЕЩЬ УШЛА БЕЗВОЗВРАТНО (так как он ее игнорировал);  что чего-то действительно можно лишиться НАВСЕГДА, вы сможете положить начало изменениям отношения вашего ребенка к вещам, которые надо ценить.

 

2.              Нарушения функции сенсорной интеграции

 

Когда мы затрагиваем на школах возможные медицинские проблемы приемных детей, часто речь заходит об известном синдроме СДВГ. То, что  называется нарушением сенсорной интеграции, во многом похоже по симптоматике. По крайней мере, на то, что есть в опыте наших приемных родителей. Такие детки продвигаются вперед, не чувствуя препятствий на своем пути. Они могут быть чрезвычайно чувствительны к определенным текстурам (например, жуют твердые предметы или трогают такие вещи, как крем для бритья).

 

«Многие дети с дисфункцией сенсорной интеграции для своего окружения кажутся неуклюжими и постоянно жалующимися, что им больно. Дети с проблемой обработки аудиосигналов могут жаловаться, что звуки слишком громкие, много шума. Они могут находить болезненными звуки пылесоса или поезда» (Hope for Healing, 2010). Теперь представьте себе, как такое нарушение может выливаться в поведение, которое кажется несносным, дурашливым, неуправляемым, агрессивным. Такие дети могут физически ударить того, кто их коснулся. А задержка речевого развития может приводить к тому, что у ребенка возникают сложности с пониманием других или сложности с тем, чтобы поделиться чувствами, мыслями и идеями. И если родители воспринимают, что ребенок просто чего-то НЕ БУДЕТ, тогда как он просто НЕ МОЖЕТ, то взаимодействие становится сложным или непереносимым для обеих сторон. Моментальное «нет» воспринимается как отвержение.

 

Здесь нужен особый подход. Так, например, такому ребенку не стоит сразу говорить «нет» в ответ на просьбу (даже если нам кажется это вполне уместным) съесть мороженое до ужина. «Нет» может немедленно обострить все раны, связанные с прежней травмой, и спровоцировать чувства, которые захлестнут обоих. Корректной реакцией родителя будет предложить маленькую закусочку в этот момент с объяснением, что ребенку покажут мороженое, которое приберегается на десерт, который все съедят сразу после ужина. (K. Purvis, 2007).

 

3.              Произвольные функции

 

Представьте, что вы мама, полная  решимости и «родительской воли», врываетесь к своему 13-летнему приемному сыну и требуете убраться в комнате немедленно. Вы говорите, что, если он не уберется в течение ближайших пятнадцати минут, вы лишите его просмотра вечернего сериала. Как, вы думаете, поступит ребенок? Уберет комнату? Не факт. Вы не поверите, но у него в его 13 лет может быть реальный ДЕФИЦИТ необходимых произвольных навыков, и он просто может не знать, с чего начать, когда смотрит на этот беспорядок вокруг. Для такого ребенка «гораздо менее стыдно притвориться, что он непослушный, чем признать, что он просто не знает, как это выполнить» (Hope for Healing, 2011).

 

Как же помочь? Для начала озвучить,  что вы понимаете, что прибраться в такой комнате в самом деле  может быть непросто, и предложить помочь. Можно начать с того, что ВМЕСТЕ составить список того, что сделать, чтобы прибраться в комнате (ибо трудно объять необъятное). Заметьте – не убраться вместо ребенка, а именно спланировать вашу деятельность вместе.

 

4.              Сексуализированное поведение

 

В известном упражнении «Идеальный ребенок» на вопрос: с чем из прошлого ребенка вы не готовы столкнуться? - родители обычно отвечают, что с ситуациями сексуального насилия. Причем не все из них могут ответить почему. Во-первых, его часто невозможно распознать с самого начала. Это может проявиться позже в рисунках, поведении, словах. Не все дети, пережившие сексуальное насилие, демонстрируют вызывающее сексуальное поведение. Однако многие из них драматически усвоили, что сексуализированное поведение – единственный путь выражать любовь и близость.

 

Во-вторых, не секрет, что, когда с такого рода поведением приемного ребенка сталкиваются приемные родители (есть такие случаи и в практике выпускников наших ШПР), они бывают к этому совершенно не готовы и оказываются абсолютно растерянными. Более того это зачастую приводит к конфликтам внутри супружеской пары, особенно если там есть проблемы  в отношениях и есть вопрос доверия друг к другу.

 

В случаях, если родители подозревают, что в биографии ребенка в прошлом имело место насилие любого рода, необходимо обратиться к специалисту. Терапевт может помочь родителям разговаривать со своим ребенком подобающим ситуации образом. Говорить, что вы понимаете, как тяжело ему совладать со своими чувствами, их контролировать, и что вы (совместно с терапевтом) сможете помочь ему контролировать его импульсы.

 

5.              Исключить медицинские причины

 

Психологам, консультантам, педагогам, людям, уважающим, прежде всего, ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ЛИЧНОСТЬ во всем ее многообразии, свойственно искать причины любых нарушений, и поведенческих в том числе, в глубинах души, то есть психики человека. С одной стороны, это правильно. Но что делать, когда, казалось бы, все словесные и психологические стратегии перепробованы, а поведение ребенка не меняется и кажется, что все выходит из-под контроля?

 

Практика зарубежных коллег показывает, что не стоит игнорировать возможные медицинские аспекты, вовлеченные в разрегулированное поведение ребенка.  Об этом пишут авторы  методики «Надежда на исцеление» (Hope for healing, 2011). Для примера, низкий уровень сахара в крови может быть причиной тревожности, плохой концентрации, беспокойства, раздражительности  и агрессивности.

 

Проблемы с энурезом иногда вызваны уринальной инфекцией или неврологическим заболеванием, а не только «ревностью к отцу и попыткой привлечь все внимание матери к своей персоне», как принято полагать в семейной психологии.

 

А аварии с кишечником могут быть признаком запора, синдрома раздраженного кишечника или инфекции.

 

Дисфункция щитовидной железы может приводить к колебаниям в настроении, сонливости и беспокойству. Поэтому очень важно, чтобы приемный ребенок помимо психологической помощи прошел ТЩАТЕЛЬНОЕ медицинское обследование, с тем, чтобы иметь возможность оказать ему КОМПЛЕКСНУЮ ПОМОЩЬ, а именно:  психологическую, медикаментозную (если требуется), педагогическую, социальную, что улучшит шансы приемного ребенка на эффективное и более быстрое встраивание в наш непростой мир.

 

6.              Профилактические стратегии, облегчающие жизнь (методические рекомендации)

 

В этой части мы подошли к тому, что же делать, если все обычные стратегии совладания с проблемным поведением ребенка потерпели фиаско.

 

Надо сказать, что подходы и стратегии, о которых пойдет речь ниже, мы в течение двух лет опробуем в процессе обучения кандидатов в замещающие семьи - как в процессе самой ШПР, так и в последующей консультационной работе с семьями, уже взявшими ребенка в семью и столкнувшимися с поведенческими и другими сложностями приемного ребенка.

 

Для начала, обрисуем, с чем же может столкнуться приемный родитель, от чего часто испытывает бессилие и отчаяние. Когда читаешь в специальной литературе о гневе и ярости приемных подростков, об избиении и попытках насилия 10-летних детей, взятых на патронат, по отношении к своим новым сиблингам, о выломанных дверях, разбитых зеркалах и покалеченных животных – кажется, что все это надумано этими «психопатами американцами» и не может происходить на самом деле.

 

Но, общаясь с приемными родителями, уже взявшими детей в семью, мы с ведущими ШПР начали искать пути выхода из таких ситуаций с тем, чтобы помочь семье сохраниться, чтобы сохранить ребенка в семье, а родителю помочь сохранить свою психику и радость родительства. Собственно истории о ребенке  «обнимающем маму и одновременно больно пинающем ее по ноге», истории о такой амбивалентности сподвигли нас на поиск конкретных стратегий совладания.

 

Итак, что же работает? Приведем несколько примеров.

 

1. Наступление «естественных последствий».

 

Как пишет Г. Кек в книге «Воспитание ребенка-сироты», наступление последствий отличается от пресловутого наказания. При наказании всегда присутствует родительский гнев. Ребенок, переживший жестокое обращение, хорошо знает, как выглядит ярость и гнев. Вопли родителей посылают ребенку сигнал, что новая семья по сути такая же, и круг замыкается. Скорее всего, ребенок думает: «Давай, давай… ты еще не наоралась? Круто я развел тебя в этот раз…». Давайте рассмотрим несколько способов иного выхода из замкнутого круга.

 

Ситуация 1. Вы и двое ваших приемных детей 6 и 9 лет собираетесь в ближайший супермаркет за покупками. Поездка на машине. Обычно ваши дети имеют тенденцию вести себя несносно именно в машине (прыгают, мешают рулить, дерутся друг с другом, орут, портят салон).

Оптимальная стратегия поведения: следует до того, как все сели в машину,  спокойно объяснить детям, что вы с удовольствием поедете с ними в магазин и вам нравится это делать;  но, так как их привычное поведение в машине для вас неприемлемо (разрушает вас, небезопасно и т.п.), то, в случае нарушения договора о хорошем поведении, вы спокойно возвращаетесь домой.

Важно, чтобы стратегия сработала: если договор будет нарушен, то вам придется действительно вернуться, несмотря на возможные для вас неудобства. Так надо поступать каждый раз, пока поведение не придет в норму. Иногда вам даже не удастся выехать из гаража (с парковки).

Типичные родительские ошибки. Часто родители жалуются, что все это не работает. Почему? Например, родители начинают дискуссию:  «Я же сказала тебе, что мы не поедем, если вы…» - при этом благополучно продолжая ехать.

«Что ты делаешь? Ты не видишь, что ты меня доводишь?» Но детишки именно этого и хотят, так они получают призрачный контроль над ситуацией.

«У тебя совершенно нет совести». Ну да, это одна из базовых проблем в нарушении привязанности.

Главное. Все это надо делать родителю БЕЗ ГНЕВА И ИСТЕРИКИ. Иначе получается, что ребенок опять взял над вами власть, а этого он и добивается и это лишь льет воду на мельницу его поведенческого расстройства. В конце концов, что вам мешает отнестись к этому как к игре?

 

Ситуация 2. Вы и ваш 7-летний сын договариваетесь  о совместном ужине в пиццерии, а затем походе за покупками. Ребенок не кушает, возит пиццу по столу, кривляется. Вы спокойно говорите ребенку, что вы сидите в ресторане еще 15 минут, заканчиваете ужин, а потом уходите, потому что вам еще надо подкупить продукты на неделю. Через 15 минут картинка остается прежней, вас как будто не слышат.  Что делать?

Оптимальная стратегия поведения. В озвученное время следует встать из-за стола и направится к выходу. Скорее всего, ребенок (даже если и с проклятиями) последует за вами. В противном случае вам придется взять его под мышку и БЕЗ ГНЕВА (подключите юмор) вынести из зала…да-да, на глазах у изумленной публики, вы несете ребенка, который плюется и брыкается. Не бойтесь осрамиться, хуже не будет, куда уж хуже. Они и так уже наблюдали ваши препирательства за соседним столиком.

Дальше вы спокойно едете домой, вероятнее всего, ребенок успокоится через какое-то время и дома спокойненько попросит у вас… УЖИН.

Психологически трудно, но очень важно: спокойно сказать ребенку: «Малыш, ужин дома мы сегодня не готовили, потому что договорились покушать в ресторане. Мы ведь были в ресторане». Жалобы ребенка на то, что он голоден, надо выдержать (это трудно, но ничего не случится за один вечер), но выдержать с искренним сочувствием, и с предложением дальнейших приятных перспектив. «Я понимаю тебя, когда я не поем я тоже чувствую себя голодной. Ну, ничего, завтра мы вместе приготовим вкусняшки на завтрак». Дальше надо держаться и ужин не давать. Так просто и так сложно.Так меняется поведение!

Типичные родительские ошибки. Если ребенок «продавливает» вас, давит на жалость и чувство вины, и вы сдаетесь, то рушится вся идея. Потом неразумно жаловаться, что у вас ничего не получается. Не получается, потому что вы непоследовательны, и ребенок СЧИТЫВАЕТ ВАС. Он знает, что, когда вы говорите, что «ужина позже не будет», - вы блефуете и он вас «раскрутит». Психологи и философы давно открыли закон, что мы, люди, меняемся только, если наше привычное поведение наталкивается на другие непривычные ответы и поведение других людей, с которыми мы себя так ведем. Всегда мама вела себя так, а сегодня иначе. И завтра в той же ситуации иначе. Так меняется поведение, так меняются привычки!

 

Здесь хочется обратить внимание читателей на еще один важный момент. На нас самих. Дело в том, что часто поведение ребенка кажется непереносимым, потому что резонирует с нашими собственными проблемами, возможно из прошлого. Чтобы понять, почему некоторые проблемы ребенка выбивают нас из колеи, на Школах приемных родителей можно предлагать (желательно письменно, с последующим разбором на индивидуальных консультациях/собеседованиях) ответить на ряд определенных вопросов (Г. Кек, 2012):

1)              Насколько эти переживания относятся лично ко мне и насколько к ребенку?

2)              В каком пункте наши проблемы накладываются друг на друга? Что со мной происходит в момент такого наложения?

3)              Что заставляет чувствовать себя столь беспомощным (ой) и бессильным (ой), когда речь заходит о моем ребенке?

4)              Почему я снова и снова попадаю в ловушку, из которой не могу потом найти выхода?

5)              Кто еще лгал мне? Кто еще сваливал на меня груз своих душевных проблем? С кем еще я чувствовал(а) такое же бессилие?

6)              Неужели мой ребенок испытывает похожие чувства?

7)              Как я смогу справиться с этими неприятными переживаниями?

 

Опыт работы показывает, что проработка этих вопросов позволяют родителю подойти к взаимодействию с проблемным ребенком без гнева и предвзятости. Например, мать осознала, что, когда ребенок кричит и хлопает дверями, а ей в ответ хочется сбежать, закрывшись в комнате, то ситуация просто мгновенно напоминает ей поведение ее собственного отца-алкоголика и ее детские реакции в тот момент. Разобравшись и разделив, что «ребенок это не ее отец, что это разные вещи», вероятно, она сможет
по-другому взглянуть, а, соответственно, и реагировать на проявления гнева и боли своего приемного ребенка.

 

Ситуация 3. Когда наши дети лгут нам.

Дети вообще часто лгут, иногда фантазируют. Каждый, кто сталкивался с воспитанием ребенка из учреждения (не младенческого возраста), знает, что одна из наиболее неприятных проблем на этом пути – привычка ребенка лгать самым безумным образом о самых очевидных вещах. По сути, это может стать для ребенка навязчивой и бессознательной привычкой. А что мы делаем с привычками? Да, мы их переучиваем, меняем.

Для этого придется предположить, принять как факт, что ребенок лжет вам всегда. В педагогических целях временно придется «не верить никогда». Таким образом, когда ребенок все-таки говорит правду, ему придется это «доказывать». Самое неконструктивное, что можно сделать в борьбе с привычной ложью, это пытаться поймать ребенка на лжи и доказать ему это.

Ниже рассмотрим модифицированный отрывок из книги Р. Купеки «Воспитание ребенка-сироты, пережившего душевную травму».

Мама: Ты уже…?

Дочь: Нет, я не обедала!

Мама: Почему ты решила, что я хотела задать именно этот вопрос?

Дочь: Потому что ты всегда спрашиваешь у меня какие-то глупости вроде этой!

Мама: Катя, в нашем доме так не разговаривают! (не хочется огорчать вас, но Катя именно так и разговаривает в вашем доме)

Дочь: Так – это как?

Мама: Грубо. В любом случае, я знаю, что ты съела полпакета чипсов, потому что их именно столько оставалось до того, как ты пришла из школы. Я видела кучу крошек на кухонном столе.

Дочь: Это Лена ела вчера, а не я. Не ела я никаких чипсов!

Мама: Откуда тогда крошки? (именно такого рода вопросы создают у ребенка впечатление, что вы сомневаетесь в собственной правоте, а еще они заставляют его искать новые объяснения, то есть лгать еще больше)

Дочь: Это были старые крошки!

Мама: Катя, в этом доме я никому не позволю мне врать! (см. выше). Сегодня после завтрака я лично убирала на кухне, и ничего не было.

Дочь: Наверное, ты просто не везде вытерла, потому что – ну правда! – я не брала никакого печенья, точно говорю!

Мама: Я знаю, что ты врешь! Ты врешь как дышишь! (если это так, то ваш ребенок, должно быть, думает: «Если ты так много знаешь, что же ты продолжаешь задавать мне столько тупых вопросов?»)

Дочь: Я говорю правду!

Мама: Я тебе не верю, и поэтому сегодня ты сладкого на ужин не получишь! (Подумаешь, она уже слопала полпачки печенья)

Дочь: Это тупость!

Мама: А за это ты не получишь сладкого всю неделю.

Дочь: Это несправедливо!

Мама: А жизнь вообще несправедливая штука, я тебе миллион раз это говорила (но если вы действительно это говорили миллион раз, неужели вы думаете, что, повторив это в миллион первый, вы добьетесь какого-то нового результата?)

 

В приведенной ниже стратегии автор предлагает НЕ ПРОВОДИТЬ РАССЛЕДОВАНИЙ, они неэффективны, но сталкивать ребенка с последствиями его лжи и с необходимостью их устранения. Итак:

Мама: Катя, подойти ко мне, пожалуйста.

Дочь: Сейчас. Можно я подойду, когда будет реклама?

Мама: Да, я буду ждать тебя во время следующей рекламной паузы. (Ребенок входит на кухню).

Дочь: Что?

Мама: Я прошу тебя вытереть эти крошки от печенья, пока я чищу картошку.

Дочь: Но это не я их сюда набросала!

Мама: А я и не говорю, что это ты. Я просто хочу, чтобы ты мне помогла, пока я готовлю ужин. Так я управлюсь быстрее.

Дочь: Можно я сделаю это потом?

Мама: Можно, но реклама почти закончилась, и ты пропустишь продолжение программы, если будешь ждать еще больше. Поэтому вот тебе тряпка. Вытри стол и выброси крошки в раковину.

Дочь: Это кошмар какой то. Это несправедливо. Это не я тут накрошила.

Мама: А я не знаю, кто это сделал, мне это даже и неинтересно. Я просто знаю, что ты всегда хорошо помогаешь мне готовить ужин. (Ребенок явно недоволен, но стол вытирает.)

Дочь: Ладно. Так нормально?

 

Еще одна стратегия - «предписывание» плохого поведения.

 

Как уже отмечалось выше, проблема приемных детей из неблагополучных семей – повышенный контроль над всем и всеми. Когда эти дети контролируют этот мир в лице взрослых, им кажется, что они в безопасности и с ними больше не случится ничего ужасного. Одна из форм такого «контроля» - вызывающее поведение. Сюда относятся истерики, скандалы, катание по полу на глазах публики и т.п.

 

Стратегия совладания (coping strategy), которую рекомендуют психологи в таких ситуациях для обычных детей, – это игнорирование. Истерика  - это демонстративное во многом «театральное» действо, и она в норме прекращается, когда зритель покидает зал. Другими словами, когда мама в магазине игнорирует детский плач и катание по полу и просто «уходит», то реакция обычного ребенка -  пусть с плачем, но последовать за ней. Но это в норме. У детей из учреждений и неблагополучных семей обычно нарушено то, что называется привязанностью. Поэтому ваш уход может ничего не дать, это может не сработать.

 

Специалисты по воспитанию таких «раненных» детей с нарушением привязанности рекомендуют парадоксальную технику. Они предлагают «ПРОПИСАТЬ» плохое поведение заранее. Попробуйте осуществить некий «перевертыш»: попросите ребенка делать именно то, что вы раньше запрещали. «Коля, ты обычно в магазине устраиваешь такие классные истерики. В принципе, я, наверное, зря тебе запрещала. Смотри, мы уже подъезжаем. Начинай…» И даже если ребенок выполнит вашу «просьбу» (что вряд ли), то ведь вы сами ему разрешили. А тогда это уже послушание, пусть и таким своеобразным способом.

 

Вообще старайтесь избегать чтения моралей. «Не груби, не матерись. Это плохо». Вероятно, ребенок знает это и без вас, но делает это с определенной целью. Чтобы изменить ситуацию, имеет смысл столкнуть малыша с наступлением последствий его неверного выбора.  Р. Купеки советует, например, если ребенок - грубиян, привыкший обзываться, хочет пойти в парк и покататься на велосипеде, отвечать примерно так: «Я бы с радостью, но ведь я - дура и забыла, как туда добраться…»

 

В таких ситуациях к вам возвращается юмор и авторитет, а ваши дети начинают ощущать, что вы «сильный» и сами чувствуют себя защищенными.

 

В заключение хотелось бы обратить внимание читателей, наверное, на самое главное. На необходимость формирования и удержания родительского авторитета. Одна из ошибок родителей в том, что они сразу стремятся любить и добиться любви. В случае с приемными детьми, вероятно, уважение и родительский авторитет следует считать приоритетными. В чем ужас того, когда ребенок главный и «рулит» приемными родителями? А ведь это случается сплошь и рядом и в обычных семьях. Приходят задерганные мамашки двухлетних «тиранов», уже начинающие утрачивать вкус и счастье материнства!

 

В тандеме ребенок-родитель – главные вы. А если происходит наоборот, то значит вы СЛАБЫЕ. А если вы слабые, то вам нельзя подчиняться, а самое страшное - ребенок понимает, что на вас нельзя положиться в трудную минуту, и ему снова приходится брать ответственность исключительно на себя (как это и было в его биологической семье). Но ведь это такая непосильная ноша для ребенка. Давайте будем сильными. Давайте вернем ребенку его мир!

 

Вопрос о прохождении кандидатами в приемные родители психотерапии или хотя бы краткосрочного курса консультирования по-прежнему остается «благим пожеланием». К тому есть объективные (недостаток консультантов, времени) и субъективные (неготовность самих родителей) причины. Чтобы начать исправлять ситуацию, можно попробовать побудить родителей к анализу собственных проблем, переживаний, обратить их к истории собственных детско-родительских отношений, непроработанная часть которых обязательно «выстрелит» в период обострения взаимоотношений с приемным ребенком.

 

В частности мы перевели отрывок из книги Д. Сигела «Родительство изнутри» (DanSiegelandMaryHartzell. Parenting from the Inside out), который называется «Опросник для родительской саморефлексии». Практика показала, что его можно давать как домашнее задание с обязательным разбором позже на группе или в индивидуальном порядке.

 

ВОПРОСЫ ДЛЯ РОДИТЕЛЬСКОЙ САМОРЕФЛЕКСИИ

 

1)              Каково это было - взрослеть? Кто был в вашей семье (cостав семьи)?

2)              Насколько хорошо вы ладили со своими родителями в раннем детстве? Как впоследствии эволюционировали ваши отношения, начиная с вашей юности и заканчивая настоящим периодом?

3)              Насколько различаются ваши взаимоотношения с матерью и отцом и в чем они схожи? Есть что-то, в чем вы принципиально стараетесь НЕ походить на кого-то из ваших родителей или, наоборот, стараетесь быть похожим?

4)              Вы когда-нибудь чувствовали отвержение или угрозу со стороны родителей? Существует какой-то опыт, который переполняет вас или являлся травматичным в ранние годы, либо впоследствии? Что-то из этого опыта по-прежнему существует в вашей жизни? Это продолжает оказывать влияние на вашу жизнь?

5)              Как ваши родители дисциплинировали вас в детстве? Как это влияло на вас в детстве и какую роль,  как вам кажется, это оказывает на ваше собственное родительское поведение?

6)              Вы вспоминаете свою самую раннюю разлуку с родителями? Как это было?  У вас были длительные разлуки с родителями?

7)              Когда вы были ребенком, кто-то значительный для вас умирал? Может быть, позже? Как вы переживали это тогда, и какое влияние эта потеря оказывает на вас сейчас?

8)              Как взаимодействовали с вами ваши родители в моменты, когда вы были счастливы или взволнованы? Присоединялись ли они к вам в вашем энтузиазме? А что случалось, когда вы были расстроены или в стрессе? Ваши мать и отец в таких ситуациях реагировали по-разному? Как?

9)              Кто-то еще в вашем детстве (кроме родителей) заботился о вас? Как вы оцениваете эти отношения? Что случилось с этими людьми? Каково это для вас сейчас - позволять кому-то заботиться о вашем ребенке?

10)           Если в течение вашего детства у вас бывали трудные времена, были ли у вас значимые позитивные отношения с кем-то (помимо ваших домашних), на кого вы могли бы рассчитывать? Как эти связи помогали тогда, и какое влияние они оказывают на вас сейчас?

11)           Как ваш детский опыт повлиял на ваши отношения с другими людьми во взрослом возрасте? Замечаете ли вы, что стараетесь НЕ вести себя определенным образом из-за того, что происходило с вами в детстве? Есть ли у вас модели поведения, которые вы бы хотели изменить, но которые трудно поддаются изменению?

12)           Какое, по вашему мнению, влияние ваш детский опыт оказал на вашу взрослую жизнь в целом, включая то, как вы думаете о себе и как взаимодействуете со своими детьми? Что бы вы хотели изменить в том, как вы относитесь к себе и как общаетесь с другими людьми?

 

Надеемся, что эти материалы, а также вышеизложенные соображения и стратегии по воспитанию приемного ребенка, помогут нам реализовать благую идею о размещении в  семьи сложных «возрастных» детей и подготовить кандидатов в приемные родители справляться с различными вызовами наиболее эффективно.

 

 

Литература.

1. А. Рудов, Г. Красницкая. Как усыновить ребенка. В помощь будущим усыновителям. М.: изд-во «Феникс», 2011.
2. Прихожан А.М., Толстых Н.Н. Психология сиротства. Изд-во «Питер», 2007.
3. Петрановская Л. К вам пришел приемный ребенок. М.:изд-во «Студио-Диалог», 2007.
4. Петрановкая Л. Минус один. Книга для тех, кто хочет стать приемным родителем. АНО «Супер-Диалог», 2012.
5. Джон Боулби. Привязанность. Изд-во «Гардарики», 2003.
6. Губина Т.В. Принять ребенка из детского дома. Информация для принимающих родителей. АНО Центр «Про-мама», Москва, 2013.
7. Gregory C.Keck, Regina M.Kupecky. Parenting the Hurt Child. Воспитание ребенка-сироты, пережившего душевную травму. М.: 2012. Пер. с англ.: Ольга Митирева.
8. Karyn Purvis, David Cross, Wendy Sunshine, "The Connected Child: Bring hope and healing to your adoptive family". McGraw Hill Professional, 22 февр. 2007 г (Электронная книга Google).
9. Hope for Healing: A parent’s guide to trauma and attachment,  Contributor, 2011.
10. Dan Siegel and Mary Hartzell. Parenting from the Inside Out. New York: Jeremy Tarcher, 2004. http://ebookee.org/Daniel-Siegel-Mary-Hartzell-Parenting-from-the-Inside-Out_282919.html